ВЯЧЕСЛАВ ВАРЛАМОВ
Ну, здравствуй, Земля!
Фантастический роман
Глава 1
НАКАНУНЕ
3
Иван Березин родился в пригороде Петербурга. В школе он учился хорошо, в старших классах увлекся астрономией, даже в Пулковской обсерватории побывал неоднократно. Когда же подошло время для поступления в высшее учебное заведение, то он подался в Москву. И чего его туда понесло? Ведь в Петербурге есть и великолепный университет, и полно институтов по разным профилям, да и Пулковская обсерватория рядышком. Так нет же, Иван твердо ре-шил поступать в Московский государственный университет, хотя и конкурс туда был огромный, и от родительского дома МГУ был далековато. В конце концов, настырность молодого Березина была щедро вознаграждена: он не только поступил в желанный университет, но блестяще окончил его, был зачислен в аспирантуру, а позже и в докторантуру университета.
Его тяга к познанию глубин науки не ограничивалась только астрономией. Напротив, разносторонность его интересов оказалась чрезвычайно велика. Еще в университете студента Березина увлекла психология, которая втянула его в свой удивительно сложный, интересный, а порой и загадочный, как и астрономия, мир психики и поведения людей.
После учебы Иван Березин стал работать в Пулковской обсерватории, где и защитил докторскую диссертацию. Не меньшую известность профессору Березину принес и цикл работ по психологии людей, оказавшихся в сложных жизненных ситуациях и, в частности, находившихся в длительных космических полетах.
Молодой ученый, ко всему прочему, активно занимался спортом. Внешне он выделялся легкой энергичной по-ходкой, а его лицо украшали еще без заметной проседи усы и аккуратная бородка. Во всех делах он отличался коммуникабельностью и инициативой, в нем был заложен дар руководителя, лидера.
Курт Майер был на три года моложе Ивана Березина. Он родился и вырос в Мюнхене. С детства мальчик Курт не отличался чрезмерной резвостью, во всем был умерен и обстоятелен, а с приятелями и окружающими его людьми сдержанно общителен. В шестнадцать лет Курт блестяще окончил гимназию и имел возможность поступить в Технологический институт Карлсруэ, как настаивали родители. Но специальности экономиста либо программиста его не привлекали, и он избрал для учебы Мюнхенский университет Людвига-Максимилиана.
Окончательно же юный Курт Майер расстроил своих родителей выбором профессии, далекой от делового бизнеса: он поступил на факультет психологии и педагогики. Большая часть занятий Курта проходила в университетском здании на Швайнхенбау (что означало «поросячье здание» – из-за его розового цвета).
Студента Майера увлекла психология человека в условиях частичной изоляции от общения с людьми. Много позже докторская диссертация молодого ученого Курта Майера, приглашенного для работы в МЦПА, так и называлась «Психология астронавтов при длительных полетах в космосе». Но, уже став доктором наук, профессор Майер всерьез занялся уфологией. Он неоднократно принимал участие в работах комиссий ученых, анализирующих и оценивающих обнаруженные НЛО и возникающие пара-нормальные явления.
Курт Майер и Иван Березин вначале познакомились заочно: профессора Майера очень заинтересовала одна из работ профессора Березина. На симпозиуме в Страсбурге Березин выступил с докладом, после которого Майер буквально засыпал российского ученого вопросами. Их дискуссия продолжилась и после симпозиума – ученые обменивались видеозвонками и файлами в сети Интернет.
Но общение двух ученых стало особо тесным после научной конференции, проходившей в Петербурге и посвященной проблемам психофизического аспекта прогнозируемого контакта человека с внеземными цивилизация-ми. В дни конференции Иван Березин на правах хозяина радушно принимал немецкого коллегу. На даче его супруга потчевала гостя и солеными грибочками под медовуху, и русскими пирогами, и ядреным хлебным квасом. За обильно накрытым столом ученые уже почти не говорили о научных проблемах. Общались они на смешанном русско-немецком языке: Березин знал немецкий, а Майер довольно сносно мог говорить по-русски.
Как-то у них возникла дискуссия о творчестве Гете. Говорили долго, увлеченно, Курт даже читал на память стихи классика немецкой литературы. Иван какое-то время сидел в задумчивости, а когда его гость замолчал, он взял из книжного шкафа томик Гете, нашел нужное место и стал читать:
Я философию постиг,
Я стал юристом, стал врачом…
Увы! с усердьем и трудом
И в богословье я проник, —
И не умней я стал, в конце концов,
Чем прежде был…
Закончив читать выдержку из трагедии знаменитого немецкого поэта «Фауст», Березин продолжал:
– Ты же знаешь, Курт, что доктор Фауст, разуверившись во всесилии земных наук разрешить проблемы чело-века, на склоне лет почувствовал душевную пустоту. Он даже попытался покончить с собой, и только Благовест в ночь Святой Пасхи спас его от самоубийства. Но давай отойдем от Гете и обратимся к реалиям сегодняшнего времени. Скажи честно, Курт, а ты не впадал в глубокие раз-мышления о пользе либо вреде науки для людей? Всегда ли она способствовала продвижению человечества к всеобщему благоденствию? Или же…
– Нет. Я не впадал в отчаяние так глубоко и трагично, как доктор Фауст, не подносил к губам смертельное зелье. Я просто работал, делал свое дело и старался исполнить его добросовестно. А у тебя возникали сомнения?
– Быть может, я сверх меры сентиментален, но у меня такие сомнения случались. Фауст, разуверившись в науке, позже прошел через борьбу добра и зла, великого и ничтожного, возвышенного и низменного. И не ученость, а жизнь убедила его в том, что ни власть, ни богатство, ни слава не дарует человеку абсолютного удовлетворения, позволяющего воскликнуть: «Остановись, мгновение! Ты прекрасно!» Но Гете блестяще описал трагедию одного человека, К тому же, это было в средневековье. С тех пор воды немало утекло. А нынешняя наука успокоила бы терзания доктора Фауста? Наука всегда честно служит людям?
– Ты имеешь в виду так называемый парадокс планеты Земля? – перебил его Курт?
– Если упрощенно, то – да. Ведь современная наука – это не только физика, математика, астрономия… Это и политология, история, этика, психология. Вот и ответь мне, современный ученый: почему одни достижения науки способствуют процветанию человечества, а другие – его уничтожению? Какая же там наука, если она находится на услужении тщеславных политиков, оголтелых националистов или жадных бизнесменов? И, главное, какие же ученые в тех областях науки?
– В книге «Ярче тысячи солнц» Юнг показал терзания некоторых ученых, создавших атомную бомбу.
– Я читал Юнга. Но ведь были и Тейлор, другие ученые, которые разработали более мощное ядерное оружие, успешно совершенствовали его и не сокрушались при этом. Нет, дорогой коллега. Дело не в терзаниях одного человека, деятельности одного ученого или политика. Дело в системе, созданной в государстве, группе государств, на планете. Ты, конечно, знаешь об убийстве президента Кеннеди в Америке, изгнании в ссылку крупного ученого Сахарова в Советском Союзе. Они были не угодны системе, и она их устранила. А где же та главная наука, какая не только убедила бы людей в преступности войн, но и указала верный путь к созданию духовного совершенства и гуманной системы взаимоотношений в человеческом обществе? Ныне планете Земля нужны светлый ум ученых и воля народов, которые бы навсегда изгнали с планеты амбиции и бесовство всех мефистофелей! Людям не нужны победы в вой-нах, человечеству нужна победа над войнами.
Последнюю фразу Березин произнес уже громко, взволнованно, но без пафоса. Мысли, очевидно, были не спонтанными, а являлись плодом его многих прежних размышлений.
– Сейчас готовится экспедиция к планете Гиацинт. Может быть, результаты ее деятельности в какой-то мере помогут решить проблемы парадокса планеты Земля? – не-уверенно заметил Курт.
– Хотелось бы в это верить, – заключил дискуссию Иван. – Человечеству, конечно же, нужна информация о внеземных цивилизациях, а может случиться так, что понадобится и помощь этих цивилизаций. Во всяком случае, я приветствую подготовку экспедиции межпланетного корабля «Одиссей» к дальнему полету в Космос.
Иван Березин организовывал своему немецкому коллеге экскурсии в Эрмитаж, Исаакиевский собор, водил его по Летнему саду, набережным Невы. Курт в экскурсиях и прогулках был, казалось, неутомим, всем искренне интересовался и восхищался. Но как-то, любуясь фонтанами, парка-ми и многочисленными залами Большого дворца Петергофа, в Нижнем парке он увидел небольшую фотовыставку «Уроки истории». На кадрах фотохроники военных лет бы-ла показана страшная картина разрушений: неописуемый хаос, искореженная ограда, громадный противотанковый ров, пересекающий весь Верхний сад, а за ним обгорелые руины Большого дворца без куполов и крыш. Нижний парк казался снежной пустыней с мертвыми черными деревьями, опутанными проводами, кругом громоздились обломки кирпичей, чернели дыры ям… Неужели жемчужина мировой культуры после оккупации немецкими фашистами была вот такой? Березин стоял поодаль от Майера и молчал. Курт взглянул на своего русского коллегу с недоумением и растерянностью, потом потупил голову и не сказал ничего.
После Петербургской научной конференции профессор Березин получил извещение Совета МККД о включении его в состав готовящейся международной экспедиции в качестве научного руководителя проекта «Контакт с внеземной цивилизацией».
Когда в Мюнхенский центр подготовки астронавтов съехались участники предстоящего полета, Иван Березин оказался уже в некотором роде в гостях у Курта Майера, жившего в Мюнхене. График подготовки к полету был напряженный, но все же находилось время и на культурную программу.
В один из выходных дней Курт повез Ивана на остров реки Изар, что в окрестности Мюнхена. Остров этот назывался – Музеумсинзель, то есть музейный остров. Там располагался крупный, очень крупный музей техники. И чего там только не демонстрировалось! Среди множества экспонатов Ивана особо заинтересовал первый в мире автомобиль с жидкостным ракетным двигателем Макса Валье. Не фотография, не макет и не копия машины, а машина-оригинал с настоящим ракетным двигателем, построенным еще в тридцатых годах прошлого века!
– Это же надо, – не удержался от комментария профессор Березин, – лишь полтора века без малого прошло с момента создания вот этого автомобиля. А ныне двигатели «Одиссея» способны перемещать ракету весом в тысячи тонн со сверхсветовой скоростью к созвездиям в далеком Космосе. Не фантастика ли это, Курт?!
– И вовсе даже не фантастика, Иван. Это реалии сегодняшнего дня, – с легкой улыбкой спокойно ответил профессор Майер.
