В неразрывном единстве военных и педагогических требований осуществлялась подготовка будущих защитников Отечества с момента образования в 1953 году Минского суворовского военного училища. Почти весь офицерско-преподавательский состав училища составляли участники Великой Отечественной войны. Они отдавали ребятам все, чем, как опытные педагоги, располагали, ибо имели щедрую душу и благородное сердце. К этой славной когорте педагогов относится и супружеская пара Бузаевых, которые своим многолетним, каждодневным кропотливым педагогическим трудом, формируя личности будущих офицеров, оставили благодарную память и яркий след в душах тысяч своих выпускников.
Виктор Максимович Бузаев с сентября 1952-го по август 1961 года прослужил в Сталинградском (Оренбургском) СВУ, пройдя путь от офицера-воспитателя до командира суворовской роты. После расформирования Оренбургского СВУ был направлен в Минское СВУ, где отслужил еще 13 лет, начав, ввиду отсутствия поначалу должностей, вновь с офицера-воспитателя (1961-1962 годы), и закончив командиром роты (1962-1974 годы). В 1967 году Виктор Максимович был награжден нагрудным знаком «Выдатнік народнай асветы БССР”.
Александра Петровна Бузаева обучению суворовцев математике посвятила 42 (вдумайтесь только!) года, из них 6 лет – в Сталинградском СВУ (1955-1961 гг.) и 36 лет (1961-1997 гг.) – в Минском СВУ. В 1963 году награждена нагрудным знаком «Выдатнік народнай асветы БССР”. 23 ноября 1978 года Указом Президиума Верховного Совета БССР ей было присвоено почетное звание “Заслуженный учитель Белорусской ССР”.
Они дружно прожили свою жизнь, вместе преодолевая все тяготы и невзгоды, что для многих может стать достойным примером. Для них долг, честь и дело всегда стояли на первом месте.
Предлагаем познакомиться с воспоминаниями Виктора Максимовича Бузаева, его мыслями вслух о своей жизни, долге и призвании, отдельных педагогических аспектах, о том, как ему работалось в разные годы и, конечно же, о своей супруге Александре Петровне Бузаевой.
Мы с женой Александрой Петровной в полном семейном согласии прожили 72 года до ее кончины (8 августа 2018 года). На всю жизнь я запомнил слова отца, который говорил, что без любви, согласия, взаимопонимания, уступок, внимательного отношения друг к другу не будет крепкой семьи. Она основа для жизни. И всегда надо быть вместе и в радости и горе.
Для меня поучительным наглядным примером на всю жизнь послужил случай, когда многие сельчане собрались на шум и крик девушки с ребенком на руках, которая обвиняла своего кавалера, что он отказался от них, не захотел жениться. Отец мой тогда сказал мне, что так поступают только непорядочные люди.
С сентября 1944 года я стал учиться на военном факультете Московского физкультурного института, где училось много девчат. Некоторые наши ребята нашли здесь своих любимых и поженились. За год до окончания учебы, в июне 1946 года, я приехал в свое родное село Тимошкино Матвеевского района Оренбургской области. Вечером, гуляя по сельским улицам около школы, встретил симпатичную, скромную девушку Александру Петровну, с которой вместе учились и только вдвоем с нашего класса закончили 10 классов (средняя школа находилась в 15 километрах от нашего села).
Огромной радостью была наша встреча, многое вспомнили из школьной жизни (она уже работала директором этой средней школы). Наши встречи стали ежедневными. Мы поняли, что нужны друг другу, решили стать мужем и женой и жить неразлучно.
Делая ей предложение, я ее предупредил, что офицерская жизнь очень тяжелая и придется преодолевать многие трудности. Да и родители были не богатые, поэтому придется жить только на лейтенантскую зарплату.
Она без колебаний приняла мое предложение. Согласовав этот ответственный вопрос с родителями, мы получили их благословение и по местному обычаю сыграли свадьбу.
В сентябре 1947 года по окончанию военного факультета Государственного института физической культуры, получив должность офицера-специалиста по физической подготовке и спорту, был направлен в Ленинградский военный округ. Однако сначала приехал в родное село за Александрой Петровной. Она без раздумья оставила свою директорскую должность и после окончания моего отпуска я с женой прибыл в военный округ.
В это время там оказался мой однокашник с женой и малышом на руках. Оказывается, в округе на нас двоих уже имелось распределение – мне в Ленинград, а ему в Эстонию.
Усталый кадровик раздраженно сказал, показав рукой на меня: «Все зависит от него». Было неприятно смотреть на начавшиеся просьбы беспомощного, боявшегося первых ожидаемых трудностей однокашника. Но меня больше тронула его беспомощная плачущая жена с ребенком. Я взглянул на Александру Петровну. Она молчала, но глаза ее говорили мне: «решай сам». Чтобы не слышать их слезные просьбы и противную дня нас сцену их унижения, я ответил кадровику, что готов ехать вместе с женой в дальние края, в Эстонию. Так тогда подсказывала мне совесть. Мы об этом в дальнейшем не пожалели. Дальнейшая их судьба мне неизвестна.
Мы добровольно уехали в глухую гарнизонную точку в Эстонии (учебный танковый батальон). По приезду к месту службы стало ясно, что даже жить нам практически негде. Первую ночь мы провели в сапожной мастерской воинской части. Спали на своих двух чемоданах. Встретив первые трудности, моя Саша меня ни одним словом не упрекнула. Но основные трудности были впереди. Нам выделили находившийся на удалении 2-х километров от штаба (это дальше всех) однокомнатный домик с сенями и печным отоплением и без всякой мебели. Все остальное, кроме окон, требующих утепления, находилось в приличном состоянии. Как оказалось, за домом присматривал недалеко живущий пожилой эстонец с женой и дочерью, а двое его сыновей уехали в Финляндию еще до прихода наших войск. Жил он прилично, имел всякую живность, но ко мне он отнесся враждебно, назвав «оккупантом», и отказывал во всем.
Месторасположение нашего домика было красивым и живописным, но безлюдным и опасным. В то время в лесах прятались бандиты («лесные братья») и при случае убивали активистов, офицеров, солдат, иногда грабили и жгли дома.
Поэтому, уходя на службу, Александра Петровна закрывалась, окна наглухо зашторивались. Трудно и невозможно было понять, как она вытерпела такое одиночество, тем более после шумной школьной детворы.
В светлое время суток я возвращался домой по дороге, а осенью и зимой, когда становилось темно, шел по заранее изученным глухим лесным дорожкам и тропкам.
Не успею зайти в комнату, как Александра тут же подходила ко мне и нежно обнимала, говорила приятные теплые слова. Ни единого упрека, претензии от нее я не слышал, не чувствовал даже намека. А это еще больше сближало нас. Внутренне чувствовал, что следовало найти пути, чтобы избавить ее от такого одиночества, а пока старался ее ободрить. Мы иногда вместе выходили на прогулки полюбоваться природой.
Мой путь возвращения домой проходил мимо хозяйства недалеко живущего эстонца. При встрече я всегда вежливо приветствовал его и здоровался, но он воспринимал меня холодно. Отец говорил мне: «Где бы ты ни был, будь всегда порядочным человеком, обходительным, добрым и внимательным, соблюдай традиции и обычаи других национальностей, не допускай, чтобы обижали слабого, не бери чужого». И я всегда следовал его совету.
И вот однажды в субботу, возвращаясь с работы, я увидел этого пожилого эстонца, сидящего около своего участка, засеянного рожью, которую он начал косить. Поздоровавшись с ним, я сказал, что завтра свободен, поэтому приду утром помочь ему. Взял его косу и показал, что неплохо умею косить. Он неважно разговаривал по-русски, но понимал все. Утром, придя к нему, я взял косу, которую он принес, наточил ее и начал косить. Мы с ним быстро осилили делянку. Вечером эстонец пришел к нам и принес молоко и яйца, желая отдать их бесплатно, но я настоял, чтобы он взял деньги. В дальнейшем я помог ему скосить пшеницу, заготовить дрова на зиму (для меня такая работа, имея за плечами неполных 24 года, была только тренировкой). Он меня познакомил с братом, который жил в глубине леса. Так наладились наши взаимоотношения, и я стал уважаемым для эстонцев человеком. Но самое значимое в этой ситуации было то, что моя Саша зиму и весну находилась в одиночестве в плотно закрытой с зашторенными окнами комнате, ожидая моего прихода, а теперь она могла выйти на улицу, подышать свежим воздухом и полюбоваться природой, сходить за покупками. Хозяйка эстонца дружелюбно стала встречать Александру. Женщины быстро нашли общий язык. Так моя жена немного ободрилась и стала веселей. А мне стало легче, спокойнее проводить мероприятия по устранению запущенности физкультурно-спортивной работы с личным составом батальона.
Не прошло и трех месяцев после моего прибытия в часть, как приехала инспекторская комиссия. Проверка показала, что большинство личного состава батальона не смогли выполнить положенные упражнения на снарядах. И за состояние физкультурно-спортивной работы оценку поставила «2».
Председатель инспекторской комиссии мне сказал: «Это не Вам дана оценка. Мы приедем через год и посмотрим, как Вы полученные знания и свои способности покажете на практике – подготовите офицеров и солдат».
Командование во всем меня стало поддерживать. Я закупил в Таллине и привез для каждой роты брусья, перекладину, «коня», маты и другое спортивное снаряжение. В холодное время оно устанавливалось в помещении (в зале) рот, а в теплое время выносилось на спортивную площадку.
И самое важное. Я знал, что одному мне не справиться, поэтому добивался, чтобы физически крепкий, любящий гимнастику, неважно кто он по званию, был в каждом взводе. Поэтому пришлось перемещать подготовленных солдат с других рот и взводов батальона, во взвода, где отсутствовали сильные гимнасты. Они становились преподавателями в часы занятий по физической подготовке.
Регулярно подробно я их инструктировал как проводить предстоящие занятия и как осуществлять страховку. Присутствуя на проводимых ими занятиях, всегда оказывал им помощь.
Такая целенаправленная работа дала свои положительные результаты. Летом 1949 года настало время очередной проверки. По моему предложению мы с командирами рот стали отправлять на физподготовку наши взвода, начиная с худшего. И так по нарастающей. В итоге даже худшие взвода показали достойный результат. Проверяющие сильно были удивлены, когда увидели, что каждый новый взвод показывает все лучшие и лучшие результаты. Мой труд командование части оценило высоко, предоставив мне вместе с объявлением благодарности десять суток отпуска.
В день приема по личным вопросам, я изложил свою просьбу председателю инспекторской комиссии, что хочу учиться в Академии им. Фрунзе, но командир части не отпускает. Он посоветовал написать рапорт на его имя. Выйдя от него, я так и поступил. Быстро написал рапорт и принес. Он тут же наложил положительную резолюцию и похвалил, что за короткий срок сумел устранить недостатки выявленные комиссией и добротно подготовил личный состав части по физической подготовке.
Вернувшись домой, жене я сказал, что мне дали добро поступать в Академию и нужно теперь хорошо подготовиться к вступительным экзаменам, а я за это время порядком подзабыл математику. Саша тут же ответила: «По математике я помогу, а в остальном сам справишься». Подготовка к поступлению шла не в ущерб основной работе.
В начале августа 1949 года по вызову я прибыл в штаб Ленинградского военного округа. Меня направили к представителю Военно-педагогического института Советской Армии по подготовке командиров рот и офицеров-воспитателей суворовских военных училищ. После обстоятельного собеседования, я дал согласие учиться в этом институте. Институт располагался в г.п. Хлебниково, в 35 минутах езды на электричке от Москвы. Вступительные экзамены я сдал успешно.
Мои однокашники устроили свои семьи в Хлебниково, а мне захотелось, чтобы моя жена во время моего обучения отдохнула душой после эстонской жизни. Но она поступила более продуманно и дальновидно. Познакомившись с хозяйкой, коренной москвичкой, у которой мы дружно прожили три года, жена узнала о курсах кройки и шитья, вязания и вышивания. Поступила и закончила их.
В свободные дни мы посещали достопримечательные места столицы: музеи, театры, Красную площадь и мавзолей. Когда я приезжал из института после занятий, жена меня встречала нежно и тепло, с хорошим настроением. Она была тихой, мудрой, рассудительной хозяйкой. Разумно покупала все необходимое. Например, шила из оставшихся кусков рулонного материала, продаваемых по очень низким ценам, сама вышивала и вязала. Так и одевала нашу семью.
И самое главное и важное – мы помогали друг другу во всем, особенно в трудные моменты, когда один из нас оказывался в больнице и нуждался в заботе и внимании. Иногда между нами бывали споры, но они не доходили до большого скандала и крика, мы быстро приходили к согласию.
Имея опыт работы и педагогическое образование, мы обучали и воспитывали суворовцев сначала в Оренбургском, потом в Минском суворовском училище в течение 64 лет (42 года приходятся на Александру Петровну).
Наша профессиональная работа способствовала еще большему сближению и укреплению наших отношений.
Мы сделали 18 выпусков (8 – я, 10 – жена). Многие из наших выпускников достигли больших успехов в жизни. Мы ими гордились и были рады, что наш труд не пропал даром.
Свою любовь мы пронесли через всю свою жизнь, сумев сохранить теплые чувства, бережное отношение друг к другу, легко преодолевая все трудности.
Я счастлив, что прожил с Александрой Петровной 72 года до ухода ее из жизни в возрасте 93 лет.
