имени Александра Васильевича Суворова
Наверно, сложно найти кобринчанина, который не знал бы о существовании в его городе музея и парка имени А.В.Суворова, улицы Суворова, памятников великому полководцу, магазина «Суворовский» и отеля «Суворовский». Какие же неразрывные нити соединяют этот город с именем прославленного человека, который в свое время значительно влиял на ход европейской истории? Для ответа на этот вопрос придется заглянуть почти на два с половиной столетия назад.
Впервые на территории современной Беларуси Суворов оказался в 1769 году во главе Суздальского полка в ходе кампании против Барской конфедерации. 1 сентября 1769 года у деревни Орехово (Малоритский район Брестской области) состоялся бой между отрядом Суворова и польскими конфедератами под командованием братьев Пулавских.
В 1771 году Суворов совершает длительный поход по Беларуси, пройдя через Брест, Березу, Столовичи, Несвиж, Клецк, Пинск, Дрогичин, Антополь и Ракитницу. Самая значительная победа в этом походе была одержана у деревни Столовичи 23 сентября.
В следующий раз суворовские войска появились на Кобринских землях лишь спустя 23 года, в 1794 году в ходе военной кампании против восстания в Польше. Отряд Суворова форсированным маршем выступил из города Немирова. Путь его лежал на юго-запад Белоруссии. Войска приближались к театру военных действий на территории нынешней Брестской области. 3 сентября у деревни Дивин разыгралось сражение, в результате которого был разбит передовой отряд генерала Сераковского. В небольшой церквушке деревни Дивин Суворов отстоял благодарственный молебен по случаю одержанной победы, а затем двинулся в сторону Кобрина.
На следующий день, 4 сентября 1794 года на окраине Кобрина произошел бой с неприятельской кавалерией. После боя Суворов вынужден был задержаться в Кобрине, чтобы солдаты смогли отдохнуть. К концу следующего дня войска Суворова выступили в направлении Бреста.
Вскоре последовали победа над корпусом генерала Сераковского у стен Крупчицкого монастыря, что располагался в 15 верстах от Кобрина; сражение при Брест-Литовске; победа у города Кобылки; и закончилась эта кампания взятием укрепленного предместья Варшавы – Праги.
За победы, одержанные в 1794 году, Суворов получил чин фельдмаршала. А 18 августа 1795 года императрица Екатерина II направила правительствующему сенату указ, в котором говорилось: «В воздаяние знаменитых заслуг нашего генерал-фельдмаршала графа Александра Суворова-Рымникского всемилостивейшее пожаловали мы ему в вечное и потомственное владение из поступивших в казну нашу в Литовской губернии из экономии Бржестской, бывшей в числе королевских столовых имений, Ключ Кобринский с прочими ключами, фольварками и селениями…»
Имение по тем временам представляло большое богатство, увеличившее состояние Суворова втрое, поскольку при нем числилось 6922 душ мужского пола. Кроме того, в самом городе Суворову принадлежал старый Кобринский замок со всеми строениями и землей, городской дом и экономический амбар на берегу реки Мухавец.
В версте от города находилось главное управление ключа, называемое «Губерния» — место, которое мы сегодня знаем как парк имени Суворова.
Именно сюда в конце марта 1797 года приехал Суворов после отставки от службы в армии. Причиной отставки был глубокий конфликт между Суворовым и императором Павлом, взошедшим на престол после смерти Екатерины II в конце 1796 года. Взгляды Суворова на военную службу в корне расходились со взглядами нового императора. Это послужило причиной нескольких выговоров в адрес фельдмаршала и закончилось приказом об увольнении Суворова от воинской службы «без права ношения мундира». После такого удара он решает уехать в свое новое имение, в котором он бывал лишь однажды.
В новом имении опальный Суворов не изменил своим привычкам и повел прежний образ жизни: себя не баловал, принимал самую простую пищу, к которой привык за долгие годы военной службы, даже в холодную погоду неизменно спал у открытого окна и уже ранней весной купался в пруду, что находился в имении за господским домом.
Свой досуг отставной фельдмаршал посвящал молитве. Искренне верующий, он часто посещал древнюю Петропавловскую церковь, которая в те времена находилась в центре города на Губерниальной улице (ныне улица Суворова). Эта церковь была ближайшей к усадьбе. Именитый изгнанник взбирался на колокольню, пел на клиросе в хоре, читал Апостола, которого не дозволял читать никому другому. Долгое время в храме хранился псалтирь с драгоценной надписью: «По сей псалтири пел и читал Суворов».
В Кобрине Суворова имел намерение задержаться надолго, однако этим планам не суждено было сбыться. Над головой Суворова вновь сгустились тучи по воле императора, которого настораживало нахождение прославленного полководца в опасной близости от западной границы Российской империи. 22 апреля в имение прибыл коллежский асессор Николев с царским указом, гласившим: «Ехать вам в Кобрин или другое место прибывания Суворова, откуда его привезть в Боровицкие его деревни…». На сборы опальному фельдмаршалу было отведено крайне мало времени. У управляющего Кобринским имением Корицкого пришлось взять в долг на дорогу тысячу рублей, а в залог оставить все награды, бриллиантовый эполет и даже фельдмаршальский жезл.
23 апреля ночью Александр Васильевич был спешно увезен из Кобрина в село Кончанское Новгородской губернии, где прошли два самых тяжелых года в жизни полководца, известных как Кончанская ссылка.
Но время неумолимо идет вперед и иногда в весьма драматичных обстоятельствах преподносит самые невероятные сюрпризы. Так случилось и с незаслуженно забытым фельдмаршалом. В 1799 году против революционной Франции образовалась военная коалиция, в состав которой вошла и Россия. По настоятельному требованию союзников главнокомандующим армией был назначен отставной фельдмаршал Суворов. Императору Павлу ничего не оставалось, как пойти на уступки и искать примирения со старым полководцем.
И вновь, по прошествии двух лет, Суворов оказался в Кобрине. Совсем другое настроение было у полководца, который вновь был востребован. Кончанская ссылка, сменившая Кобринскую опалу, кончилась, и хворавший и хандривший от безделья фельдмаршал ожил нравственно и физически. 3 марта 1799 года он приехал в Кобрин, но на очень короткое время. Уже 9 марта он отправляется в Брест-Литовск. А далее его ждут знаменитые Итальянский и Швейцарский походы, которые навеки обессмертят имя великого полководца.
Почти год спустя, в начале февраля 1800 года, Кобрин вновь встречал Суворова. Это был уже не только граф Суворов-Рымникский, но и князь Италийский, граф Римской империи, генералиссимус российских сухопутных и морских сил, снискавший мировую славу своим последним военным походом в Италии и Швейцарии. Генералиссимус спешил из Кракова в Кобрин, «чтобы быть на своей стороне», как писал он графу Ростопчину. Причиной этой спешки была болезнь «огневица», и по приезде в Кобрин Суворов слег в постель. Он был худ и бледен, сильнейший кашель не давал больному покоя, постоянно держалась высокая температура, ноги сильно опухли. Почти две недели он не принимал никакой твердой пищи. «Даже малейшая крупина хлеба мне противнее ревеня» — писал он в одном из писем.
Суворов рассчитывал пробыть в Кобрине несколько дней, чтобы укрепить пошатнувшееся здоровье, однако вопреки ожиданиям задержался почти на два месяца. Чувствуя себя все хуже и хуже, он согласился лечиться серьезно и пригласил к себе Кобринского доктора Кернисона и еще нескольких врачей. Из всех докторов больше, чем другим, доверял больной Августу Николаевичу Кернисону, которого, по его словам, нашел в Кобрине «к спасению своему». Врач относился к своему пациенту необычайно заботливо, не отходя от него ни днем, ни ночью. «Дружба его меня радикально избавила от смерти» — читаем о Кернисоне в письме Суворова.
Первые дни отчаяния сменились надеждой. В конце февраля начался Великий пост. Чувствуя себя немного лучше, Суворов начал вставать с постели и решил поститься. Даже теперь он строго соблюдал церковные обряды. Несмотря на то, что болезнь всего лишь ослабила свою мертвую хватку, каждый день больной бывал в Петропавловской церкви, подпевал певчим еще слабым голосом, вновь читал Апостола.
Улучшение оказалось непродолжительным. Вскоре Суворов почувствовал себя настолько плохо, что князь Багратион, находившийся при нем, поскакал в Петербург с докладом государю о состоянии здоровья генералиссимуса. Вести, привезенные Багратионом, произвели на Павла сильное впечатление. Император незамедлительно посылает для лечения больного лейб-медика Егора Николаевича Вейкарта. Вместе с ним в Кобрин прибывают сын генералиссимуса Аркадий и его племянник А.И.Горчаков. Аркадий был отправлен императором на встречу с отцом с приказом докладывать Павлу о состоянии больного.
Но слегка оживший больной принял императорского лейб-медика так, что последний чуть не уехал восвояси. Однако вскоре болезнь примирила и сблизила их. И приезд Аркадия, и письмо от императора, переданное генералиссимусу Вейкартом, сильно обрадовали Суворова. Новое улучшение состояния больного позволило ему продиктовать несколько писем, в одном из которых читаем: «Я одной ногой из гроба выхожу».
Однако именитый больной не переставал воевать с лейб-медиком, не исполняя его предписаний и вступая с ним в пререкания. Вейкарт однако не сдавался и требовал, чтобы его пациент прежде всего теплее одевался и отказался от постной пищи.
— Ваше сиятельство не по летам легко одеваетесь и питаетесь, как простой солдат, — протестовал Вейкарт.
— Мне надобна деревенская изба, молитва, кашица да квас, — возражал Суворов. – Ведь я солдат!
— Вы генералиссимус! – не унимался доктор.
— Правда, я генералиссимус, да солдат-то с меня пример берет! – отвечал больной.
Надежда на выздоровление никогда не оставляла Суворова. Больной телом, он по-прежнему был крепок духом. В этой душевной твердости черпал он силы для борьбы с жестокой болезнью. Приятные вести из Петербурга еще больше придали графу сил. И в самом деле, ему было от чего воспрянуть духом: в столице генералиссимусу готовилась встреча, как настоящему триумфатору, более того – как коронованному лицу!
Во второй половине марта Вейкарт, уступая настоятельным просьбам больного, разрешил ему наконец отправиться в столицу, но поставил обязательным условие не делать более 25 верст в сутки. Для больного приготовили дормез (дорожная карета, в которой можно лежать), разослали в нем перину и положили на нее Суворова. В конце марта 1800 года, не дождавшись выздоровления, великий полководец покинул Кобринский Ключ, который в последний раз видел своего именитого хозяина.
Что же стало с Кобринским имением великого полководца?
Часть его владелец еще при жизни раздал своим приближенным. Другую часть присвоил себе управляющий Кобринским Ключем коллежский асессор Тимофей Красовский. Остальные земли владения в Кобрине перешли по праву наследования к жене Суворова княгине Варваре Ивановне и их сыну Аркадию Александровичу. Вскоре после кончины Суворова его имение начали распродавать по частям. 7 мая 1808 года Аркадий Суворов, оставшийся после смерти матери единственным хозяином Ключа, уступил Кобринские владения и соседние деревни майору Густаву Гельвигу.
Спустя 11 лет все земли бывшего суворовского имения перешли по решению суда в собственность многочисленных кредиторов Гельвига. За майором осталась одна лишь Губерния. В 1858 году наследники майора Гельвига, Шабельские, продали Губернию профессору гражданского права Киевского и Харьковского университетов Александру Мицкевичу (брату известного поэта Адама Мицкевича).
Впоследствии эта часть Кобринского Ключа принадлежала подполковнику драгунского Глуховского полка Леонарду Зелинскому, женатому на Марте Скавронской, родственнице профессора Мицкевича.
Сегодня на месте старого имения «Губерния» расположен парк имени Суворова. В городе с 1946 года существует военно-исторический музей имени прославленного полководца. Благодаря музею о Кобрине знают далеко за пределами нашей республики.
В Кобрине бережно хранят память о непобедимом полководце, который более двух веков назад волей непредсказуемой судьбы оказался навсегда связанным с этим городом.
