Родился в Брянской области. В 1949 году поступил, а в 1955 году с серебряной медалью окончил Новочеркасское суворовское военное училище. Затем окончил Ленинградское суворовское офицерское училище им. С. М. Кирова.
Офицерская служба лейтенанта Исаченко началась с должности командира взвода.
Затем молодой лейтенант был избран секретарем комсомольской организации батальона, а потом и секретарем комитета ВЛКСМ полка. В 1966 году офицер Исаченко окончил факультет журналистики Белорусского университета им. В. И. Ленина и стал военным журналистом. Работал в редакциях газет: Балтийского флота «Страж Балтики», Тихоокеанского флота «На страже Родины», Белорусского военного округа «Во славу Родины». Полковник Дмитрий Д.И. — член Союза журналистов СССР и БССР. С 1978 года Дмитрий Иванович работал старшим инструктором отдела пропаганды и агитации в политуправлениях Белорусского военного округа и Группы советских войск в Германии, участвовал в уборке целинного урожая и ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Полковник Исаченко закончил военную службу в 1994 году. После увольнения в запас Дмитрий Иванович принимал активное участие в общественной жизни страны. Он стал инициатором создания и председателем молодежного клуба «Патриот» при Республиканском Доме ДОСААФ; инициатором создания и исполнительным директором совета Центра общественных организаций по патриотическому воспитанию молодежи.
Дмитрий Иванович является одним из создателей и первым председателем Белорусского суворовско-нахимовского союза, а с 2002 года Исаченко Д.И. по 2004 — почетным председателем этого Союза.
Он принимал активное участие в создании Международной ассоциации суворовских, нахимовских и кадетских объединений. Международная ассоциация «Кадетское братство» наградила Д.И. Исаченко орденом «Кадетский крест».
Из воспоминаний Дмитрия Ивановича Исаченко: Из своего раннего детства я мало чего помню, но этот эпизод врезался в мою память на всю жизнь.
… Обстрел нашей деревушки немецкой артиллерией заставил нас покинуть свою избу и пробираться на хутор, что за лесом. Когда мы уходили, языки пламени охватили многие избы. Дым ел глаза. Детским чутьем мы понимали, что проис-
ходит что-то страшное. Ощущение этого заставляло нас, малышей, молча бежать изо всех сил за матерью. А когда над нашими головами со свистом пролетали снаряды, мать, сгребая нас под себя, накрывала своим телом.Мы добрались до хутора, но война пришла и сюда. Однажды мы услышали рокот мотоциклов. Вместе с жителями мы спрятались в погребе. Ждать «гостей» долго не пришлось. Поднялась дверь погреба, и столб света уперся в дно ямы. Мать закрыла нас собой. Я выглянул из-за ее спины. В квадрате окошка увидел лоскуток голубого неба и наклонившуюся фигуру фашиста с надменной улыбкой и стволом автомата, торчащего перед животом. С тревогой я взглянул в лицо матери — ее широко открытые глаза недвижимо глядели в одну точку, на отверстие ствола автомата. Что удержало гитлеровца обдать нас свинцом пуль, не знаю. Но помню, как он рассмеялся и опустил дверцу подвала.
… Отгремели суровые годы войны, но и послевоенная жизнь была нелегкой. Когда наш дом настолько состарился, что в нем стало опасно жить, мы переселились к дедушке Егору. Дом этот был сооружен на месте сгоревшего в годы войны.
В нем, «однокомнатном», располагались дедушка, бабушка и все многочисленное их семейство: дети, невестки, внуки. До сих пор удивляюсь, как можно было в четырех стенах без проблем уложиться спать такому многочисленному семейству.
Утром первой со сном расставалась мама: ей надо было растопить печь, чтобы приготовить поесть всей «команде», да и во дворе раздавались мычание, хрюканье, кудахтанье — они тоже ждали своей еды. Рано утром просыпался и я. Наступающий рассвет через стекла небольших рам растворял темноту помещения. От спящих исходил покой и безмятежность. Тишина, накопившаяся за ночь, охраняла их глубокий сон. В печи уже разгорелись дрова. Огонек от них красными пятнами отражался на стеклах вставленного напротив окна. Скоро начнется общее пробуждение и наступит жизнь нового дня. Где бы я ни был, в каких бы условиях ни жил, утреннее пробуждение в родной хате навсегда осталось для меня дорогим и счастливым.… Во многих сельских семьях такое уж бытовало правило: кто-то из сыновей должен оставаться с родителями. Брат моего отца, дядя Саша, еще юношей начал работать в сельсовете. Потом он участвовал в создании местных комсомольских организаций, далее —профсоюзная деятельность, учеба в Москве. Стало ясно, что в деревню он не вернется. Вот он и предложил отцу оставаться с родителями, пообещав ему, что поможет растить детей. Дядя Саша планировал взять меня и брата Николая к себе с тем, чтобы со временем определить в суворовское училище. Так я оказался в Москве. Дядя был уже депутатом Верховного Совета СССР, ответственным работником аппарата Совета Министров СССР. Но свои намерения осуществить он не смог, потому что в начале 1949 года умер. И все же дядины друзья определили меня в училище. В 1949 году я стал воспитанником Новочеркасского суворовского военного училища, за что очень благодарен судьбе.
