ВЯЧЕСЛАВ ВАРЛАМОВ
Ну, здравствуй, Земля!
Фантастический роман
Глава 1
НАКАНУНЕ
9
В Мюнхенском центре подготовки астронавтов весь состав экспедиции собрался не сразу. Вначале туда приехала научная группа: Иван Березин, Курт Майер и Танако Сорано.
В макете жилого модуля космического корабля, помимо жилых ячеек, была еще кают-компания, которая предназначалась для проведения общих собраний и отдыха членов экспедиции. Пока что в ней собирались нечасто – все трое работали над научным проектом в своих довольно комфортных жилых ячейках. В космосе на борту «Одиссея» книг, справочников, словарей или атласов не будет, почти вся информация собрана не на бумажных, а на электронных носителях. Так сделано и здесь, на макете космического корабля. Но в космосе не попользуешься Интернетом, ведь корабль будет перемещаться, в основном, со сверхсветовыми скоростями. Здесь же, на Земле, Интернет есть. Вот научная группа экспедиции и работала, пользуясь свежими данными и последними достижениями науки, общаясь с другими учеными мира.
Николь Лепарье приехала в Мюнхен чуть позже научной группы: почти месяц она совершенствовала свои познания в области космической медицины в российском Центре подготовки космонавтов. Теперь у нее много материала, до планируемого отлета к Гиацинту надо готовиться тщательно, проработать еще ряд вопросов.
Как-то в кают-компании все четверо собрались вместе. Этими днями в Европе и Америке широко отмечался стодвадцатилетний юбилей проведения Нормандской операции в годы Второй мировой войны. По многим каналам телевидения транслировалось грандиозное празднество. На побережье Ла-Манша проводилась историческая реконструкция событий тех дней: высаживался морской десант, в небо поднимались самолеты того времени, воздушные десантники из многих стран устроили на побережье настоящее парашютное шоу.
Вначале все с некоторым интересом смотрели телепе-редачу, вполголоса переговаривались между собой, негромко вставляли реплики. Потом они как-то приутихли, а Курт Майер встал и молча вышел из помещения. Через несколько минут вслед за Куртом вышла Танако Сорано, и почти сразу же за ней кают-компанию покинул Иван Березин. Только Николь Лепарье осталась досматривать передачу, в которой велся рассказ уже об освобождении от немецких фашистов Франции.
Ивана Березина несколько озадачил уход его коллег из кают-компании. Не понравилась телепередача? Нет, здесь что-то другое. А что? Он только предполагал, смутно догадывался. Потом этот эпизод всеми подзабылся, ученые общались только по вопросам, связанным с работой над проектом.
Разгадка пришла через несколько месяцев, когда в МЦПА съехался уже весь состав экспедиции. Была весна, подготовка к предстоящему полету подходила к концу. Почти повсеместно на Земле люди отмечали теперь уже полную победу над фашистской Германией стодвадцатилетней давности. Но отмечали по-разному, где радостно, широко и торжественно, где скромнее, а где-то и вовсе проигнорировали это важное для человечества событие – победу над фашизмом. В кают-компании собрались все члены экспедиции. Более оживленным был Джон Лингс. Он широко улыбался, всех по-дружески хлопал по плечу, а потом даже спел веселую песенку американских солдат времен Второй мировой войны:
Нашел я чудо-кабачок,
Вино там стоит пятачок.
С утра сижу с бутылкой на окне,
Не плачь, милашка, обо мне.
До свидания, дорогая.
Я надолго уезжаю,
А когда вернусь – не знаю.
А пока прощай.
Прощай и друга не забудь.
Твой друг уходит в дальний путь.
К тебе я постараюсь завернуть
Как-нибудь. Как-нибудь. Как-нибудь.
Почти все аплодировали Джону, смеялись. Сорано же только грустно улыбнулась. О чем она подумала? Может быть, о печальной судьбе бедной гейши Чио-Чио-Сан, ко-торую с ребенком на руках бросил ее возлюбленный – лейтенант американского флота Пинкертон?* Или же об атомной трагедии японских городов Хиросима и Нагасаки? Курт Майер поаплодировал вяло. О чем подумал он? Может быть, о том, что ему неприятно нацистское прошлое Германии, но ему, тем не менее, вовсе не хочется ликовать по поводу разгрома его страны во Второй мировой войне?
Иван Березин тоже аплодировал не бурно. Почему? Его прапрадед бы участником Второй мировой войны, которая
для советских людей после вероломного нападения фашистской Германии на Советский Союз стала Великой Отечественной войной. В его стране свято чтут все, что связано с той войной. И песни тогда на его родине пели совсем другие:
Верю в тебя,
дорогую подругу мою.
Эта вера от пули меня
темной ночью хранила.
Радостно мне,
я спокоен в смертельном бою.
Знаю, встретишь с любовью меня,
чтоб со мной не случилось.
Такие вот песни пели в его стране в те тяжелейшие военные годы, да и сейчас часто поют. А еще Иван помнил, как девочка из его класса Вика, которая ему очень нравилась, со школьной сцены нежно пела своим тоненьким го-лосочком:
На позицию девушка провожала бойца,
Темной ночью простилася на ступеньках крыльца.
И пока за туманами видеть мог паренек,
На окошке на девичьем все горел огонек.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И врага ненавистного крепче бьет паренек
За любимую родину, за родной огонек.
Ивану Березину была неприятна и нескрываемая Джоном Лингсом убежденность в том, что только Америке бес-спорно принадлежит право быть главным триумфатором победы в прошлой войне. А как же его, Ивана, Россия? Разве не его страна понесла огромные потери, внесла основной вклад в дело разгрома фашизма и спасения мира от коричневой чумы?
Наверно такие вот размышления и стали причиной того, что в прошлом году кают-компания почти опустела, когда по телевидению показывали ликование по поводу событий Второй мировой войны. По-разному оценивались и воспринимались те события американцами, россиянами, японцами, немцами… А что будет на борту «Одиссея»?
Березин знал, что еще исстари на кораблях российского императорского флота главным в кают-компании был старший офицер. Он выступал в качестве председателя на собраниях и улаживал конфликты между офицерами. Командир корабля не был членом кают-компании, он мог прийти в нее только по приглашению.
– Не придется ли и мне улаживать конфликты на кос-мическом корабле «Одиссей», как это делали старшие офицеры российского флота на своих кораблях? – подумал Иван Березин. – А ведь там не допускались дискуссии по вопросам политики государства, только патриотизм был приемлем и достоин уважения.
Нет, профессор Березин на корабле не для того, чтобы улаживать конфликты. Он ученый и отправляется в далекий Космос только для достижения научных целей, необходимых ныне человечеству: выявить наличие цивилизации в созвездии Лебедь, установить контакт и определить целесообразность налаживания отношений с этой цивилизацией.
Иван опасался возникновения на «Одиссее» каких-либо разногласий среди членов экспедиции, и уж тем более обсуждения вопросов и проблем политических. Но разногласия эти есть уже здесь, на Земле! Они, пока еще скрытно, но чувствуются и даже проявляются. А что же будет на корабле во время длительного путешествия в далеком от Земли Космосе? Это может воспрепятствовать достижению цели экспедиции, что недопустимо!
– Надо отказаться от участия в экспедиции, – мелькнуло у профессора решение, но он тотчас понял, что оно опрометчиво. – Меня заменят другим руководителем проекта, а проблема-то останется. Да и поздно уже отказываться.
Иван Березин видел, что в состав экспедиции подобраны хорошие люди, грамотные профессионалы, но не окажутся ли несовместимыми особенности их национального и государственно-идеологического воспитания? Как специалист-психолог профессор Березин предполагал возможность обострения этой несовместимости в сложных условиях длительного автономного пребывания в далеком Космосе. Он решил пойти к профессору Майеру и поделиться с ним своими опасениями. Но неожиданно Курт пришел к нему сам.
– У меня возникли сомнения относительно успеха нашей экспедиции, – едва войдя к Березину, взволнованно проговорил Майер. – И дело не в идее проекта или несовершенстве конструкции корабля. Дело в людях. Я как ученый-психолог предвижу психологическую несовместимость членов экспедиции, а потому намерен отказаться от полета. Что ты на это скажешь, Иван? – решительно начал, но не совсем уверенно закончил говорить Курт.
– Ты почему прошлым летом вышел из кают-компании, когда там все смотрели телепередачу о Нормандской операции? Только честно, Курт, – не ответив на вопрос Майера, спросил Березин. На секунды в помещении воцарилась тишина.
– Так ведь… ты тоже вышел. И Сорано ушла. – Немного успокоившись, тихо проговорил Курт.
– Я догадываюсь, почему ты пришел ко мне. Меня то-же беспокоит этот вопрос: сможем ли мы на «Одиссее» быть не просто гражданами своих стран, но, главное, стать достойными гражданами планеты Земля, сплоченной командой единомышленников? Ведь для столь долговременной и большой работы одного профессионализма мало. Но… «Коней на переправе не меняют» – так, кажется, гласит англо-американская пословица? А наша экспедиция к Гиацинту, по-моему, уже на переправе. Менять что-либо уже поздно, – отреагировал на откровение Майера Березин. А после минуты раздумья продолжил:
– Отказ от участия в экспедиции именно теперь можно расценить, по-моему, как легкомыслие. Нам надо думать о том, как избежать недопонимания, предотвратить сухие, формальные взаимоотношения между членами космического корабля во время длительной экспедиции. А мы с тобой, ко всему прочему, еще и психологи. При формировании состава экспедиции это, конечно же, учитывалось. Значит мы с тобой, как два психолога, нужны экспедиции не только для налаживания контакта с инопланетянами, но и для предотвращения психической напряженности в коллективе. Так, будем работать, Курт?
– Да. Будем работать, – оживившись, ответил Майер.
* Сюжет оперы Дж. Пуччини «Мадам Баттерфляй» (Чио-Чио-Сан)
